Уединение и благость. С каждым прожитым мгновением все сложнее было получить столь ценные дары. Сетовать на вечное существование не было смысла, поэтому, не распаляясь на самоуничижительные выводы большую часть своего времени Маркус проводил в библиотеке. Вчитываясь в простые понятные слова, Маркус думал о том, что именно книги помогали ему поддерживать связь с постепенно ускользающим от него внешним миром. Он настолько привык к отшельничеству, что не раз добрая, хорошо написанная книга спасала его от тяжелых мыслей. Именно эти клочки бумаги несли в себе информацию о том, что творится за пределами замка. Мир, который они ему рисовали, пестрел эмоциями, открытиями, познанием, и Маркус с легкостью позволял этому потоку течь в его мысли. О том, что было написано, думать было легче, чем о том, что происходит  с ним. Теряя себя в реальности, он не боялся восполнить пустоту бытия чужими впечатлениями. Это единственное, что помогало отвлечься от отсутствия результата своего пребывания в мире.
Обычно в замке всем было известно, где искать Маркуса, только вот мало кто решался беспокоить его в такое время. Отшельничество не было номинальным - каждый в клане не понаслышке был знаком с несговорчивостью, порой даже грубостью, Маркуса. Мало в чем он видел смысл и уж тем более не в том, чтобы любезно общаться со всеми, кого коллекционирует возле себя Аро.
Тем удивительнее было для него появление в библиотеке незнакомки. Как только за дверью послышался шорох, он поднялся из кресла, чтобы дать понять о своем присутствии. Войдя, девушка пожелала ему доброго утра, из чего он сделал вывод, что с его персоной она не знакома. Очаровательная улыбка  украсила идеальное лицо и вампир непроизвольно нахмурился - подозрительным показалось то, что он сумел наделить девицу именно такими эпитетами. Остроумный вопрос вынудил его закрыть книгу. Кто же эта смелая незнакомка? Очередная пассия? Или недавно приобретенный экспонат брата? Вечно тому неймется.
- Раз уж вам позволено разгуливать в замке, то вы можете быть где и когда пожелаете и даже не привлекать к себе внимания. Я читал книгу. Ваше  появление заставило меня отвлечься. Надеюсь, по веской причине? - он сделал паузу всматриваясь в реакцию на столь неоднозначное приветствие. - Мы не знакомы. Я - Маркус.
Вольтури был благодарен уже за то, что его заинтересовали некоторые вопросы -  чего хочет эта девушка и зачем она в замке? -  и он надеялся ей их задать.

Девушка оказалась в достаточной мере дерзкой, чтобы пренебречь выказыванием почтения одному из Великих Вольтури. Ну что ж, это ее право, Маркус и не стремился к поддержанию своего безоговорочного авторитета, это тщеславный удел его братьев, не более. Но и об Амалии он сам ничего не слышал. Странно, что она сделала акцент именно на том, что все в замке должны быть осведомлены о ее присутствии здесь. Наблюдая за ее перемещениями, Маркус не мог определиться,  уйти отсюда самому, чтобы продолжить чтение, или остаться, чтобы узнать о незнакомке получше.
- Раз уж вы заблудились, мне не составит труда вызвать слуг, чтобы вас сопроводили туда, куда вы направлялись. - не больше, чем любезность была высказана слишком заинтересовано, со скрытой надеждой на отказ от предложенного.
Иначе как же ему удастся разгадать тайну ее внезапной привлекательности?
Практически не оставляя ей выбора, Маркус продолжил:
- Наверняка, вам известен ответ, как получилось так, что о вас знает весь клан, кроме властвующих правителей?
Вопрос был подстроен двояко. И девица должна понимать, что сталкивать лбом братьев чревато для нее самой - а именно так и получилось, наверняка Аро утаил от Маркуса появление нового члена клана. Зная реакцию Марка на свою болезненную тягу к накоплению мощи и силы клана, Аро часто избегал выслушивать его мнений по этому поводу. На этот раз, похоже, вышла одна из таких ситуаций и Маркусу было очень интересно, какое оправдание для Аро придумает девушка.
- Могу я поинтересоваться, по какой причине вы здесь и вдруг скучаете, Амалия? И раз уж я не осведомлен, поясните цель вашего пребывания в клане. - он и сам заметил, насколько резко прозвучала эта просьба.
Самой большой загадкой для Вольтури было то, что он до сих пор здесь и до сих пор его интересует эта особа. Что-то здесь было не так, и он все никак не мог понять - неужели он ей благоволит? Он ревностно следил за тем, как она перебирает книги, к которым есть доступ не у каждого, но ничего не мог поделать с собой. Приказать ей оставить его в  покое было выше его помыслов и в этом заключалась самая большая загадка.

Непосредственность и неведение девушки обезоруживало. Выслушав ее предположения о занятости правителей вампиров и предостережениями в свой адрес, Маркус внезапно расслабился и на мгновение прикрыл глаза - на лице его блуждала полуулыбка. И давно забытые ощущения были так необычны, он немало удивился своей реакции. Его подкупала пусть и недоказанная, но искренность девушки, некоторая развязность - хотя всему, скорее всего, были свои объяснения. Следуя течению времени, он привык, что в разные эпохи человечество претерпевает существенные изменения. В некоторой степени Вольтури было уютно в XX веке, ведь несмотря ни на что демократические устои, ведущие свое начало из Древней Греции, наконец, возобладали над мировой мыслью и теперь можно было с некоторым даже наслаждением наблюдать, к примеру, как угнетаемый многие века женский пол, поднимает голову и приводит веские доводы в свою правоту. Безусловно, удобно давлеть над слабым полом, но устои равенства между мужчиной и женщиной непоколебимы - так его воспитывали с детства, пусть и почившего в забвении. А женщины на стыке нового тысячелетия добились очень многого и продвинулись далеко вперед по сравнению  даже с общественным положением  древнегреческих дам.
Оттого Маркус получал истинное удовольствие от их беседы. Если не будить своих горестных воспоминаний, конечно. Но общение с этой девицей не распологало к грусти. Особое удовлетворение он находил в том, что она не знает, с кем имеет дело. Отчего-то это стечение обстоятельств ему льстило. Казалось бы, он уже давно похоронил все, что связано с его эмоциями относительно чего угодно, и уж тем более дам, но Амалия его очаровывала и разобраться в причине такого влияния на него Маркус был совсем не прочь. Вероятно, она обладает каким-то особым даром?
Вот и сейчас, войдя в зону его личного пространства, она всколыхнула в нем небывалые ранее ощущения. Неужто он смущен? Удивительно. Он покорно отдал ей книгу, немного опешив от ее такого откровенного жеста, ведь никто в последние, наверное, столетия, не смел обращаться с ним так запросто, кроме Аро, естественно. Маркуса избегали, общение с ним всегда было в тягость, он сам это видел по связям в клане... А ей его общество кажется приятным. Забавно.
Размышления о прошлом навели на мысль - а сколько лет любопытствующей собеседнице? Как давно ее обратили? Какие устои заложили в ее бессмертную душу?
- Откуда вы родом? - ни с того, ни с сего задал он вопрос, сам от себя не ожидая такой рассеяности. А ведь она говорила что-то о цели ее пребывания в клане. Кажется, о том, что не состоит у Вольтури на службе.
- Не поделитесь все же весомостью причины вашего нежелания вступить в клан? - похоже, он делает попытки взять себя в руки?
Интересно, чем руководствовался Аро, приглашая ее в замок? Маркус не желал раскрывать перед Амалией своей роли в клане. Необычно было оказаться интересным самому по себе, без груза авторитета и чужого мнения.
Тем острее становилось желание разузнать - чего добивается его собеседница и что ей угодно?

Париж, Париж... Сколько интересных казусов связано с этой обителью французского шарма и обаяния (порока и разврата?). Много времени утекло с тех пор, как они с Аро покоряли его раз за разом - вовсе не для основательной оседлости в целях создания клана, а, наслаждаясь смелыми ласками независимых парижанок. Невероятно, как давно это было и сегодня, похоже, было утро открытий - Вольтури забыл, что его память полнится такими воспоминаниями. Странная встреча. А что если она не случайна и Амалия была подослана кем-то? Отсюда возникал вопрос - кому и для чего это нужно? Маркус пребывал в смятении. Похоже, на сегодня общения с таинственной гостьей достаточно. Параноидальный рефлекс разбужен, строй логических цепочек нарушен, задеты покрытые вековой пылью струны давно усопших чувств...
Наверняка, подсознательно он сразу понял, что перед ним француженка - стоило раньше присмотреться, как запросто она с ним - по сути незнакомым - беседует, какие смелые шаги  предпринимает, как открыто и в то же время мило она с ним флиртует.. Так сколько же ей лет и как давно ее обратили?
Кстати, о французском флирте. Маркус все больше  уверялся, что мадемуазель испытывает на нем свои чары. Это одновременно удивляло и забавляло - ведь так и не была известна цель этих поступков. На всякий случай он решил посмотреть на нее не глазами, но сквозь призму своего дара - и почему он до сих пор не догадался этого сделать?
Она была одиночкой. И к клану не имела уж точно никаких отношений. Маркус напрягся: она - чужак  и быть с ними она тоже не собирается. Более того, ее привязанности были достаточны крепки, но к.. себе самой? Как такое возможно? В такие мгновения Маркус часто вспоминал Элеазара с его даром - он в считанные секунды выдавал описание способностей в даре. Обычно связи, что видел Вольтури была направлены во вне на кого-то из близкого окружения, с Амалией же все обстояло иначе - ее привязанности были направлены к ней самой. Такого попросту не могло быть. И это должно иметь какие-то объяснения. Очередная загадка, которую хочется разгадать?
В это время девица подвела его к окну, и Маркус посмотрел на свою руку в ее руке так, словно сейчас только впервые увидел ее. Амалия как искусный режиссер плела интригу из ниток, на которые как тряпичная кукла был привязан один из старейших представителей клана, один из его правителей. Вольтури словно очнулся - что здесь происходит? Замечание девушки о предпочтениях создать свой клан словно ледяной водой окатило рассудок вампира и окончательно привело его в себя. Какую игру она бы не затеяла, он сыграет с ней. Хотя бы партию. А дальше - время покажет ведь оно к ним благосклонно.
Ее личико напротив непозволительно близко, прямой открытый взгляд искрится задором и вопросом, который она еще не задала, но вампир уже догадался о его смысловой нагрузке. Изображать из себя растерявшегося юнца он не стал, к тому же последние умозаключения окончательно успокоили какое-либо волнение. Сейчас он больше всего не хотел окунуться снова в бездну своей боли от нахлынувшего безразличия. На краю сознания мелькнула мысль о том, как хорошо быть ведомым, пусть и марионеткой, но чувствующей и алчущей; и как грузно быть самим собой - пустой оболочкой. Сдерживая грозившие накрыть с головой мрачность и разочарование, Маркус осторожно, почти ласково, чуть приподнял лицо девушки за подбородок, приближая к своему,  и проговорил:
- То есть вы, как истинная француженка, хотите сказать, что на поцелуй вовсе не нужно испрашивать разрешения? - и не давая ей возможности ответить, добавил, прошелестев почти в самые губы девушки - Или вы считаете, что подарив свой французский поцелуй одному из Великих правителей всех вампиров мира, получите разрешение на создание нового клана?
В ожидании ее реакции, Маркус вопросительно слегка приподнял брови, так и не выпуская ее подбородок из своей ладони. Что скажете, сударыня?

Маркус с интересом наблюдал за мыслительным процессом Амалии, все более убеждаясь, что мир соткан из подтверждений сделанных однажды банальных открытий. Девушка была тому доказательством - будучи уверенной в своем мнении, она не хотела воспринимать другое и переубедить ее было гиблым делом. Ну что ж, раз его доводы не являются для нее убедительными, он не станет настаивать. Правда и французского поцелуя он так и не получил... Неужели он сожалеет об этом? Даже подозревая о ее необычных способностях, он тем не менее был готов поддаться очарованию прелестного образа, так непринужденно прохаживавшемуся перед ним.
- Я и не думал шутить, уважаемая. Максимум, на что я способен - так это сарказм.- все эти века отчуждения сослужили неплохую службу его выдержке. При другом стечении обстоятельств держать себя в руках было бы довольно сложно.
К тому же сокрытие своей роли в клане могло сыграть в его пользу. Что тоже нашло свое доказательство в эмоциональном выпаде Амалии, критично высказавшейся о Вольтури и способах обращения с ними.
-Как много вопросов.-наверняка, ее интересы однажды пересеклись с кланом, что, естественно, сыграло не в ее пользу. Такое случалось и не раз. Но кто рискнет встать на пути Вольтури? -Я говорю о Вольтури так много, только потому, что сам являюсь одним из них. И потом, вы сами - почему до сих пор здесь, неужели мечтаете о каре для тех, кто заслуживают всеобщего презрения и уничтожения?- подобные надежды вызвали непроизвольную улыбку. Можно подумать, кто-то из вампиров не был убийцей и монстром. Единственное объяснение нелогичности обвинения - излишняя эмоциональность. Было бы занятно услышать историю, в которой Вольтури нанесли девушке столь трепетную для нее обиду, что, кстати, тоже не было удивительным. Цель для Вольтури всегда оправдывает средства, но обычно команда зачистки срабатывает более аккуратно, не оставляя свидетелей. Где произошла ошибка? Стоит ли вообще заниматься вычислением подробностей?
Видимо, девушка заметила его излишнюю задумчивость. Следующий ее жест заставил его вздрогнуть: Амалия коснулась его щеки. Маркус был обескуражен, похоже, его это взволновало. Он подавил желание удержать ее ладонь в своей руке. Всему виной обескураживающие нити привязанности. Вероятно, они означают, что Амалия верит и надеется только на себя. Тогда почему он испытывает необратимую тягу к этой девушке?
- Вы вольны поступать так, как посчитаете нужным. Уйти или остаться - это в вашей воле.- он  и сам не мог с уверенностью сказать ,что хотел бы определенно первого или второго. Признаться, держать себя в руках давалось все сложнее. Она считает его славным. Где логика? Мерзкий убийца, который заслуживает всеобщего презрения и уничтожения. Или безответные чувства к ней и есть один из способов его уничтожения?
-Я, знаете ли, рад, что не  в вашем вкусе. И  не советовал бы вам испытывать чувства ни к одному из Вольтури - вряд ли они ответят вам в соответствии с вашими ожиданиями и уж я - тем более. - он ступил на скользскую дорожку. Того и гляди речь зайдет о его чувствах, а это было губительно во всех отношениях. Равновесие будет восстановить очень сложно. Он как опиоман стремился к забвению и успокоению , ибо любые воспоминания о прошлых чувствах и привязанностях приносили жуткие страдания. Меньше всего он хотел этого сейчас. Уж лучше он будет говорить о Вольтури.
Книга в руках Амалии - он не сразу обратил внимание на это - была той, что он читал до появления девушки. Она уже уходит?
В попытке лицезреть ее хоть еще немного (довольно странно желание), Маркус задал первый пришедший на ум вопрос:
- Очень необычно видеть привязанности наподобие ваших - складывается ощущение, что вы почитаете, любите только себя?Поясните, в чем заключается ваш дар? - необдуманнее поступка ожидать было трудно! Вот глупец. В поспешной попытке обратить внимание девушки, раскрыл свои способности, пусть и не было в этом ничего предосудительного. Но Маркус не привык, что в его внутренний мир врывается настолько яркая эмоциональная волна, что исходит от Амалии. Оставалось надеяться, что девушка не обратит внимания на его невнимательность.

настроение

Казалось бы, острота близости, накалившая обстановку, спала, но тем не менее разрядки не получилось. Маркус чувствовал необъяснимую тягу к собеседнице, как будто она вознамерилась доказать ,что действие ее дара сильнее его аналитического диагноза, и, надо сказать, преуспела в этом немало. Он чувствовал себя ужом на раскаленном камне, который все пытается улизнуть, спрятаться обратно в свою нору, а никак не может отодрать обоженную чешую от огненной гладкой поверхности, все извиваясь и теряя силы на всякое сопротивление. И на ум приходило банальное - а почему, собственно, не сдаться? Но инстинкт самосохранения был, видимо, сильнее. Потому что она - чужак, - был ответ разума и этого оказывалось достаточно для черпания новых сил сопротивляться.
А внешне все выглядело более, чем достойно. Амалия уже потеряла интерес к его персоне, ею владела скука и в принципе, Маркус был рад такому повороту событий. Только потому , что его интерес все возрастал, поэтому будет куда безопаснее поскорее избавиться от ее общества. Но предложить ей уйти - все равно, что совершить преступление, эта мысль не просто пугала, но ужасала, и хоть это небольшое проявление слабости он себе мог позволить.
Его вопросы остались без ответа, что было не удивительным, ведь он и сам будучи на ее месте не дал бы на них правдивого ответа. Книга перекочевала из ее рку в его и он внимательно следил, чтобы случайно не коснуться ее пальцев. Одного касания оказалось достаточно, чтобы вывести его из равновесия. Вольтури старался не думать о том, что книга хранит аромат ее кожи, это было одновременно и мучительно, и приятно.
Наблюдая, как изящно она усаживается в кресло, Маркус прекрасно понимал, что такое синтетическое влечение не может быть показателем его истинных привязанностей, и не приведи боги он бы вспомнил о своей поистине искренней любви. Но Маркус ничего не мог с собой поделать - ему становилось отчасти даже смешно над самим собой: тяга к Амалии была неимоверная, будила давно забытые потребности. Его беспокоил сейчас главный вопрос - чего она добивается? В чем цель ее такого поведения? И только поэтому, он, переступая через свои принципы, постарался удержать ее подле себя. Сложись ситуация иначе, он не проявил бы и капли интереса к пресловутому празднику глупых людей. И потом - какое ему дело до ее подарков? Тем более, если он не приватный, а может быть подарен любому, кто встретится на пути? Грош цена такому дару. Но сейчас Маркус понимал, что если он откажется и не проявит должного интереса - она испарится отсюда также внезапно, как и появилась тут.
- Я редко слежу за тем, что творится в мире людей. Меня это мало интересует. Забавно, что вы еще способны помнить о таких мелочах, вероятно, время вашего мертвой жизни с Темным даром еще совсем незначительно. - он с интересом разглядывал ее, пользуясь тем, что ее взгляд, наконец, перестал его контролировать.- С радостью узнал бы, о каком подарке вы ведете речь, если вы действительно согласны преподнести его мне. Но учтите - я вряд ли сумею проявить взаимность. Единственное, что я могу вам предложить - это мое общество.

А сопротивляться сил уже и не было. К тому же Маркус уже начал понимать всю бессмысленность этого сопротивления. Единственное, что его беспокоило - это память. Он боялся анализировать то, что давно кануло в лету. Он трусил думать о своей  незабвенной любимой, вызывать ее образ в мыслях, смаковать свою боль воспоминаний о ней. Сейчас же, наблюдая за девушкой, которая, казалось, задумалась, а стоит ли вообще продолжать общение с таким снобом, которого он из себя в этой ситуации представлял, он отдавал себе отчет, что честь по чести, но ему и вправду было глубоко наплевать, как он выглядит в чьих-то глазах и как оценивают его поведение. Но не при Амалии. Необъяснимое волнение, желание казаться лучше, чем есть на самом деле, впитывание каждого жеста и взгляда, любование образом и мягкими чертами лица  - все это становилось безудержно любопытно, а оттого и привлекательно. Ведь стоит только на мгновение ослабить силу самоанализа и самоконтроль рухнет, причем, без сожаления.
Маркус отвечал, не до конца осознавая суть разговора, строил предложения и выдавал их автоматически. Мысли его были сокрыты глубоко внутри себя. Он давным-давно научился с трепетом относиться к своему душевному спокойствию, малодушничая и копаясь в самом себе. Наедине для него было комфортнее, чем даже в присутствии хоть одного собеседника. Девушка напротив перевернула его представления. По крайней мере на сегодня.
- Мне нет нужды задумываться о пропитании. Я не люблю шумные компании и к тому же блюда к кровавой трапезе прибывают сюда самостоятельно.
Соблюдение прописных истин всегда было слабой стороной характера Маркуса. Лучшая защита - это нападение. Он понимал это, но никогда не доставлял себе подобной роскоши. Вопрос этой странной встречи не потерял для него своей актуальности. Но поступки девушки привели к мысли, что она именно пытается нападать на него, не оставляя в покое. Поэтому дилемма - что нужно Амалии и какую цель она преследует? - в принципе была понятна, но только в ее постановке. Ответа или предположений по этому поводу Маркус в своем анализе так и не обнаружил.
- Я, впрочем как и любой из нас, совершенный убийца. Единственный враг, которого лично мне стоит бояться, для меня неуязвим, потому что сокрыт внутри меня.- полухрип волнения в голосе объяснялся близостью девушки. Складывалось впечатление, что она совершает определенный обряд, обходя вокруг него и произнося не обычные слова, а заклинания, сплетенные из аромата ее кожи и волос, глубокого мерщающего взгляда, изящных телодвижений, тонкой фигурки, Маркус чувствовал себя опутанным ею со всех сторон, нити, что крепли секунду за секундой, сковывали ее очарованием все слаще. Казалось, попытайся он из них вырваться или оказать сопротивление, кровавые ссадины покроют его мертвую душу.
Но не боли от них боялся вампир. Он страшился быть от них избавленным.
Словно подслушав его мысли, Амалия сама завела разговор о его душе. Так вот что значит - чувствовать себя оклейменным. Ибо именно это в следующее мгновение она с ним и сотворила. Поставила на его душу раскаленное клеймо, которое свести уже не удастся никогда.
Теплые губы коснулись его губ. Только сейчас он понял, как давно уже ждал этого по своей сути невозможного поступка. Ну с чего было предполагать, что она его поцелует? Что ж, его застали врасплох и он сам помог загнать себя в ловушку. А поддаваться безудержным эмоциям было так безрассудно и глупо. Но сопротивляться сил уже не было. Одно касание, всего только один раз и он снова будет держать себя в руках. Отчаянное обещание самому себе.
Он стремительно впился в губы девушки ответным жадным поцелуем, крепко прижимая ее к себе и стремясь вобрать в себя как можно больше ощущений от ее гибкого стана, податливых губ, шелковых волос, бархатной кожи, стараясь подальше гнать от себя мысли о том, какова будет ее реакция на его действия. Своей единственный и скорее всего последний поцелуй с Амалией он прекращать сам был не намерен, оставляя за ней право решать дальнейшее развитие событий в их поистине нетрадиционного развития беседе.

Отредактировано Маркус Вольтури (30.12.11 03:21 am)

Уверенность в том, что избавиться от искушения вероятнее всего только поддавшись ему, была неоспоримой. Однако  поцелуй, который, казалось, должен был разрядить возникшее напряжение, развенчивал одну неподтвержденную банальность за другой. Чем больше Маркус пил из живительного источника, тем острее испытывал он ненасытную жажду испить из него еще больше. Он был обескуражен и вовсе не готов к такому повороту событий. Ведь он был уверен, что держит ситуацию под контролем! Но как зависимый от особого рода наркотиков, он не мог оторваться от мягких губ таинственной девы. Лишь однажды он испытал такое же чувство бесконечного неудовлетворения - когда Челси дарила ему забвение, вынуждая забыть Ее, и обязывая привязанностью к Аро, что приносило забытье и пустоту. Тогда от каждой полученной от нее дозы Маркус по-настоящему сходил с ума, требуя еще. То же самое он чувствовал и сейчас. Это становилось его безумием. После такого сравнения поцелуй становился не более чем механическим действом - мертвый эпителий ласкал мертвый эпителий, мягкий мрамор терзал мрамор.
Прервав поцелуй, Амалия дала понять, что его объятия еще могут ей пригодиться. Что у нее на уме - единственный вопрос, который мучительно ныл и терзал Маркуса где-то в груди. Хотя в принципе особой разницы в ответе уже не было. Если понадобится, Аро сам все узнает о девушке. Вот только захочет ли Марк пустить Аро  в свои мысли об Амалии? Такие размышления были подобны бунту! Он давно мечтал избавиться от клана и всего, что  с ним связано, но тяга быть верным Аро до этого времени  всегда была сильнее.Неужто способности этой девочки сильнее, чем дар Челси? А ведь она одна основателей клана, Древняя. Или все это очередная подстроенная Аро попытка скрепить клан еще более крепкими узами?
Абсурд! Играть чувствами того, чьи чувства мертвы. Действительно, в его духе.
Однако, отвлекшись на свои мысли, Марк не сразу понял, о чем спрашивает его Амалия. Ведь они уже знакомы...
Способен ли он проявить нежность, пусть и выдуманную?
Он открыто и прямо встретил ее взгляд, даже не отстранившись от ее прикосновения, но на ответное так и не решился. Все это ложь.
Вместо ответа, он проговорил:
- Послушайте, Амалия, у Вас очень необычный дар. Я не могу понять, в чем конкретно он заключается, но его влияние довольно-таки сильно - ведь Ваша способность сильнее другой, которой владеет более древний вампир. Я понимаю, что Вы не собираетесь рассказывать ни о цели Вашего пребывания здесь, ни о Вашем даре, не могу Вас в этом упрекать - это Ваш выбор. Но не забывайте - Вы находитесь во владении Вольтури. Как бы Вам не хотелось слышать наше имя, но оно именно так звучит. К нам сложно попасть, но еще сложнее выбраться отсюда. И это не угроза. Всего лишь предупреждение. Игры с нами ни к чему хорошему обычно не приводят
Маркус взял ладони девушки с свои руки, пожал их и продолжил, освобождая Амалию от своих объятий и наблюдая за ее реакцией:
- Поверьте мне, окажись на моем месте вампир моложе и отчаяннее, и с чувственным диапазоном шире моего, он ни за что не устоял бы перед Вашим очарованием. Вы бесподобны, тем более коль скоро сумели разбудить во мне влечение. Но зная особенности своего существования, я и могу судить, что Вы необычный вампир, а обладаете мощным даром. В другом случае наше интимное знакомство было бы невозможным... - голос его стал еле слышим, он выпустил изящные ладони и отступил к окну - Таковы уж обстоятельства. А зовут меня - повторюсь - Маркус Вольтури, Древнейший вампир клана, один из трех его основателей. Аро  и Кай - мои братья, и втроем мы осущетсвляем правление над всем миром вампиров. Оттого мне очень важно знать - по какой причине Вы здесь и стоит ли мне сообщать Аро о Вашем визите к нам? - закончил Маркус, поворачиваясь к девушке, глядя ей в глаза. давая ей понять, что все сейчас находится в ее руках: будь она откровенной и вероятно Маркус сможет ей чем-то помочь, разумеется, за небольшую ответную услугу - не без этого.

Невозмутимость Амалии о многом сказала МАркусу - хотя бы о том, что все ее соблазнение в этом и заключалось: соблазнить. По этому поводу он не строил никаких иллюзий абсолютно. Не надеялся же он, что может быть кому-то интересен? Конечно, это невозможно. А вот в замысле девушки разобраться это помогло - а к чему бы еще ей одаривать ее столь неоднозначным и в то же время незамысловатым подарком? Испытал ли он в этот момент разочарование? Нет, громко сказано. Но удовлетворение от подтверждения своей догадки - да. Что еще раз доказало ему глупость и уязвимость каких-либо эмоций и чувств, особенно в этой ситуации.
Девушка нисколько не удивилась его имени и происхождению. Вероятно, и это не стало для нее новостью - она четко рассчитала свой ход и намеренно завела с ним беседу. Но к чему? И по своей ли инициативе?
Ответ не заставил себя долго ждать. Следуя его совету Амалия скорее всего была откровенна с Маркусом. Хотя наверняка он этого утверждать бы не стал. Ее иронию можно было понять, она чувствовала себя уязвленной, и пусть Маркус добился нужного эффекта, его позерство не доставило ему ровно никакого удовлетворения.
Как он и предположил ранее, эта девочка пришла сюда мстить. За что, интересно, ее привели сюда охранники? Неудивительно, что он не в курсе - дела Аро давно потеряли для Маркуса свою актуальность. Итак, она жаждет мести, как и все, с кем хоть раз имели дело Вольтури. И Маркус хотел бы признаться хотя бы самому себе, что теряет интерес, что ситуация стандарта банальнее, но что-то удерживало его от таких выводов. Он даже обернулся - буквально - чтобы посмотреть: что же его держит? Или кто? План, мучивший его вот уже столько столетий грозил своим исполнением, благодаря этой незнакомке. Но как решиться?
Он медленно подошел к девушке, дождался, пока она не спеша приведет себя в порядок, и внимательно наблюдая за ее реакций спросил:
- И что же, Вы намереваетесь мстить? Действительно? Как Вы себе это представляете? Если о Вольтури узнают, Земля будет потеряна для вампиров. Ничего удивительного, что Вы готовы отдать жизнь за уничтожение клана, но боюсь, что Вольтури продолжат свое существование в любом случае. Помилуйте, у нас самая лучшая конспиративная служба, миллионы людей завербованы к нам на службу. Вы - самоуверенная девочка, ослепленная яростью. Возьмите же себя в руки! - при этом он сам взял ее за плечи, наклонился к ее лицу и добавил полушепотом - Дорогого вам существа Ваша смерть не вернет уж точно. Поймите же Вы, Вольтури неуязвимы! Одной Вам не справиться ни за что. Вы зря погубите себя.
Как было признаться в своей просьбе? Как предложить свою помощь? Как решиться, ведь тогда она получит над ним некоторую власть, а этого Маркус хотел меньше всего. Ее близость и манила, и пугала. Казалось, ему нравилось щекотать себе нервы. От этого он чувствовал себя живым. Разве может быть наркотик сильнее?
- Есть ли смысл предостерегать Вас от всего этого? - он, наконец, убедил себя убрать руки и перестать ее касаться - Если я скажу Вам, что не намерен сообщать о Ваших планах Аро, Вы поделитесь своими дальнейшими действиями?
Будем надеяться, что  головка у Амалии хорошо варит и она поймет его скрытые намеки о помощи, которую он так жаждал предложить.

Отредактировано Маркус Вольтури (04.01.12 02:05 am)

Уже через несколько минут после своего эмоционального выпада Маркус жалел о том, что чуть было не раскрылся совсем незнакомой юной вампирессе, и при этом неизвестно, вероятно, подосланной братом. Себя оправдать он сумеет, но с девушкой прощаться навсегда не хотелось. Она призадумалась, в ее взгляде читалось явное сомнение, колеблясь, она выбирала - может ли доверять ему или нет? Не  в силах выносить такой игры, Маркус вновь отвернулся от нее. Нужно было сосредоточиться на самом себе, пытаться восстановить способность адекватно реагировать на присутствие Амалии. Похоже, ее дар действительно был самым сильным, что испытывал на своих чувствах Маркус. Тем более сейчас, вне физического контакта с Челси было довольно сложно противостоять мановениям Амалии и все явственнее он понимал, что девочка пытается им манипулировать. От этого коробило и он только морщился в ответ на свои умозаключения - грань безопасного недоверия все тоньше.
Она от своего отчаяния не отказывалась. Это дало Маркусу еще больше уверенности в том, что действует она сама по себе - в противном случае о потерянном чувстве она не говорила бы с такой горячностью. Действительно, коль скоро ей нечего терять, то почему бы сгорая маленькой свечкой, не прожечь на мантии Вольтури дыру позора? А вдруг удастся -  пламя займется и спалит эту обитель смерти к чертовой матери? Наблюдая за девушкой, следуя ходу ее представлений, Маркус не мог сдержать грустной улыбки. Разорвут и растопчут. Кровожадные убийцы. Погубят такой редкостный экспонат... Аро это не остановит, конечно же, он не потерпит осечек и предательств. А вот Маркус... В его личных интересах сберечь девушку для себя. Но как? Как убедить ее остаться даже после того, как ее месть будет воплощена? Пораженный своими мыслями Вольтури распахнул настежь окно. Прохладный воздух ворвался в комнату, освежая и даря надежду. Он готов предать брата ради воплощения планов этой девицы? Вовсе нет, ради самого себя, ради своей свободы и своего покоя. Он служил Аро добрую службу, пора было брать свою долю и уходить. Уходить  к Дидим... Это имя глухо отозвалось в груди, грозя вырваться наружу испепеляющим потоком лавы. Вот что делает маленькая свечка!!
Скорее сосредоточиться на реальности, прислушаться к звукам, словам, приглядеться к поступкам собеседницы, не дать затянуть себя в омут боли и страха.
Что она задумала? "Как там сказано?" это она о Шекспире? О, времена, о, нравы! Зато отвлечься удалось мгновенно. Небольшой спектакль Амалии он воспринял довольно спокойно. А вот фраза о том, что он забавный и обаятельный повеселила на славу!
-Ошибаетесь в выборе, Амалия. Что я и что он? -  указывая на череп подыграл ей Маркус - Во-первых вы с ним не знакомы, как  я понял? Уже у меня есть преимущества, так? Кроме того, во-вторых, в союзники нужно брать именно тех, против кого нужно объединяться - самый верный путь к победе, верьте мне. Держи друзей близко, а врагов еще ближе, помните? К тому же, ну что можно сделать этой костью? Гвозди забивать? Смысла в нем не вижу, поэтому, в-третьих, я много функциональнее и полезнее, а эта черепушка только и годится, чтобы ею в бейсбол играть, знаете, такая модная в этом столетии игра... - не закончив фразу, Маркус аккуратно вынул череп из рук девушки (наверняка ищешь поводов еще раз коснуться ее кожи?) и, размахнувшись как следует, запустил им в окно.-Прежде, чем Вы хоть одно мгновение пожалеете о нашем бедном Йорике, выслушайте то, что я хочу Вам сказать.
Да, он решился. А что оставалось делать? Он поведает ей свою историю, чтобы она поняла - он доверяет ей и предлагаю свою помощь, ищет помощи в ответ. Не давая девушке опомниться, он легко подхватил ее под локоть и усадил в кресло, вынуждая быть серьезной и внимательной.
- Я понимаю Ваше желание уничтожить клан Вольтури, поверьте, я сам пережил потерю несколько столетий назад и жаждал мести за смерть любимой, как никто другой. Если бы  я знал повинных в ее смерти, кара постигла бы их незамедлительно. Тогда я был способен на это. Сейчас я совсем другое существо - мои чувства и эмоции умерщвлены. Это было сделано специально моим братом Аро, чтобы я остался в клане, потому что единственным моим желанием после мести за смерть любимой - была собственная смерть. Такой роскоши Аро позволить себе не мог - мои способности были очень удобны при выстраивании боевой стратегии. Поэтому я,  снабженный самыми крепкими навязанными мне искусственно узами уважения к брату,  вынужден был остаться, упиваясь своей болью от никчемного и бесполезного существования, ведь куда как проще мне было умереть. Но я существовал - в наказание самому себе, что не сумел сберечь свою любимую. А сегодня - судьба дала мне шанс. Возможность избавиться от бремени своего существования. И Вы можете мне в этом помочь. А взамен этого я помогу Вам. Но наши планы нуждаются в небольшой корректировке. Вы согласны?
Маркус с надеждой воззрился на девушку. Понимает ли она,  о чем он? Как отреагирует на его неоднозначное предложение?

Маркуса не оставляло ощущение, что ко всему происходящему Амалия относится слишком легкомысленно. Ведь они обсуждают здесь вполне серьезные вещи, пусть каждый и в своем стиле. Он присмотрелся к ней внимательнее - наверняка он чего-то не понимает, что ускользает от его внимания и до чего он, в силу ограничености своего восприятия, никак не может додуматься. Это странное чувство, будто его водят за нос. Но делать было нечего, игра началась и свою партию доиграть придется в любом случае.
Девушка согласилась помочь ему. Но в ее рассуждениях он не видел абсолютно никакой логики, несмотря даже на всю абсурдность предложения самого Маркуса, которое она послушно выслушала. Кто-то из братьев убил мою любимую? Она сумасшедшая. Да, это очень удобная версия и думал он об этом бесконечное множество раз, но...
- Он не мог убить ее... Она ведь его сестра... - что с ним происходит, кажется, он неосознанно проговорил это вслух. И ведь желание верить Амалии было непреодолимо почти. Проклятый дар! Но все это было абсурдно и невероятно, как и все, что было высказано ею дальше. Она, похоже, уже собралась уходить и Маркус сделал непроизвольный шаг к ней, чтобы удержать еще хоть недолго рядом с собой, но Амалия, верно, передумала.  Видимо, чтобы найти большего количества слушателей той фантасмагории, что Амалия себе придумала, она выглянула в коридор, словно в поисках свидетелей. Однако там никого не оказалось, что было закономерно, так как уединение  Маркуса мало кто решался беспокоить. Несмотря на всю его "милость и забавность". 
Амалия снова сократила расстояние между ними и предательски доверчиво зашептала свои безумные предложения. Вольтури был шокирован настолько, что ответить смог не сразу. Ну во-первых, нужно было прийти в себя от столь невероятной гиперуверенности в себе, ну и во-вторых, нужно было прийти в себя.... от головокружительной близости этой девушки. Тем более Маркус уже не смел себе перечить - очень сложно было подавить в себе желание оставить идею физического контакта. Вместо этого он, наоборот, увеличил расстояние между ними, прекрасно осознавая, что выглядит это как бегство. Наверняка, он смешон, но безопасность важнее.
- Вы сумасшедшая? О чем Вы здесь говорите сейчас? Прекратите паясничать, я говорю с Вами вполне серьезно. - он недоверчиво вглядывался в лицо девушки.- Вы себя слышите? "Убить правителей этого замка" Это невозможно!- у него было стойкое ощущение, что она высмеивает его. - Максимум, на что Вы можете рассчитывать - аудиенция у Аро, которая закончится через полчаса от ее начала. Потому что мой сумасбродный братец оторвет Вашу прекрасную, но по-особому пустозвонную, головку! Не сходите с ума! Вы нужны мне в действии, с головой, раз уж живой Вас назвать нельзя. - эмоции неприлично зашкаливали и так необычно было ощущать себя чувствующим. А ведь если дело так и дальше пойдет, он не в силах будет сдерживать ее дар. И тогда...?
- Послушайте внимательно.- обратил он внимание Амалии к себе. - Придите в себя. Вольтури - самый могущественный клан. Вы не сумеете подобраться к Аро. Поймите Вы это! Вы, верно, рассчитываете на свой дар, но и он Вас не спасет. Вы должно быть неверно поняли мое предложение. Убить правителей - абсурдный план, развалить клан - вполне осуществимо. Это ясно? - словно дважды два - четыре. - Наша сделка заключается в следующем - я спасаю Вас, а Вы - меня. Я безопасно и незаметно выведу Вас из замка, только если Вы возьмете меня с собой. В каком-то смысле мы добьемся своего. Уход и смерть одного из правителей заставит думать, что в клане не все так спокойно и даст другим кланам шанс даже попытаться свергнуть Вольтури. Ваше желание будет удовлетворено, я получу свое. ТОлько такой план имеет право на существование, Вы понимаете?

О да, это вполне была интрига и именно заинтригованным чувствовал себя Маркус. Он как будто увидел всю ситуации со стороны и  в недоумении замер: неужели это он, Маркус Вольтури, загорелся мальчишеским азартом, доверяясь сумасбродной девице, надеясь и полагая избавиться от своего многовекового проклятья? Ну что за вздор! И ведь она игралась с ним, как с малолетним дурачком, водила за нос и в то же время раздавала тумаков. Вот до чего доводит злоупотребление уединением и отшельничеством! Маркус чувствовал себя под микроскопом и эксперименты над ним производила именно эта девочка, отрабатывая опытным путем свои предположения - тут тебе и фантасмагории, и театр, и флирт, и даже игра над чувствами. Выбор есть всегда. С этим не поспоришь. Самое забавное заключалось в том, что прекратить это было не в его власти. Неведомые путы сковывали все сильнее, притягивали все ближе и впивались все больнее.
- У меня создается стойкое ощущение, что мы ведем пустой разговор. Не пора ли принимать решения?- он старался придать голосу как можно больше холода, не в силах уже анализировать насколько это эффективно получалось. - Я и не предлагаю Вам себя в личное пользование навеки вечные. Всего лишь предлагаю спасение в обмен на спасение. А потом Вы избавитесь от меня и достигнете своей цели быстрее, чем мое тело распадется в прах. - он уже устал повторять одно и то же и уже не понимал, почему ввязался во все это. - Впрочем, если Вас это не устраивает, Вы вольны поступать так, как Вам хочется, я не буду настаивать ни на своем обществе, ни на своем предложении.
И действительно, хотелось поскорее убедить себя, что ему дела нет до этой девицы. А ведь это было совсем не так, к сожалению. Теперь его больше занимал вопрос - ее дар носит локальный характер или он уже никогда не сможет ее забыть и он будет стремиться к ней всегда и отовсюду?
- Мне нет дела до Вашего дара и тем более уж я не знаю, в чем он заключается - ну в самом деле не станет же он признаваться ей в своей самой большой слабости перед ней?-Причина Вашего присутствия в замке может быть только одна - наличие у Вас какого-либо  дара. Иначе Аро не заинтересовался бы Вами, поверьте.  И я не вижу других поводов Вашего присутствия здесь.Или я ошибаюсь?  Но поймите, и дар Вас не спасет, потому что возле Аро собраны всегда самые лучшие образчики из вампиров и их способностей. К ним не подобраться и от них не скрыться. - по мере дальнейших действий Амалии его голос становился все тише, а  доводы казались ему все глупее. Разве кто-то может перед ней устоять? Она продемонстрировала свою мраморную изящную шейку  и Вольтури захотелось зажмуриться, чтобы совладать с собой и не броситься на девушку. И ведь он прекрасно понимает, что она снова всего лишь играет им! Он повиновался в речах, чтобы не подчиняться в действиях.
- Да, я не отрицаю наличие дара у себя. Он заключается в том, что я вижу привязанности и связи между людьми. Ничего особенного или интересного. - невыносимо видеть ее и не касаться, знать вкус ее поцелуя и всего лишь смотреть, как движутся ее губы вдали от его губ. Очередная издевка. Он не может испытывать к ней никаких чувств. Не более, чем искусственное влечение. Маркус отвернулся. - Но и мой дар Вас тоже не спасет. Вероятно, карандашик - единственное, что останется мне на память от Вас.

Вероятно кому-то все же могло понравиться это постоянное дерганье за ниточки, а в большинстве случаев этого никто и не замечал скорее всего, Маркус был уверен в этом. Но ему приходилось нелегко. Эта игра в кошки-мышки по-настоящему расстаривала его, временами раздражала и сейчас хотелось уже подчиниться, опустить руки и прекратить всякое сопротивление. Внезапно он задумался об Аро, его реакции на происходящее, ведь их вполне могли подслушивать и для этого не обязательно было находиться в соседней комнате. Что подумает его брат? Какова будет его реакция? И пусть это было бесконтрольное любопытство, Маркус хотел покоя всего навсего. Как объяснить этой девице, что по прошествию не одного тысячелетия, существование окрашивается в серые тона пустого бытия? Все когда-либо теряет смысл. И уж тем более, если приходится терпеть дикую боль утраты на протяжении нескольких веков.
Он снова не заметил, как она приблизилась к нему. Конечно, нет ничего сложного, просто протянуть руку и вынуть из ее шелковистых волос этот незатейливый предмет, пусть и не совсем обычным способом использованный. Но он не станет этого делать. Это было сравнимо с прыжком в бездну. А трезвый ум ему пока еще не мешал. Наваждение.
Сперва Маркус даже засомневался, а не ослышался ли он, когда услышал согласие Амалии? Она согласна взять его с собой. Но вот с заботой и опекой будет сложнее. Поистине, удручающая незадача. Он вскинул бровь, поражаясь больше всего самому себе, как он еще выносит подобное унизительное отношение. О боги, лекарство найдено, сарказм лечит даже романтику.
- Послушайте, я не понимаю о чем Вы сейчас? Вы считаете, что запершись в библиотеке можно перестать быть совершенным убийцей? Считаете, что я стану Вам обузой? Вы ведь совсем не вникаете в мои слова, а жаль. - хотя кому могут быть интересны слова? Он сам не раз убеждался, что силу лингвостилистического состава редко кто принимает на веру, а именно благодаря этому вершится большинство великих дел. Что же в ней такого, в этой Амалии? Почему он все цепляется за малейшую возможность побыть с ней еще хоть немного? Давно уже пора было бы и распрощаться, но он все никак не мог решиться и уйти, видимо, боялся пропустить все самое интересное.
- Вы действительно считаете, что поведав миру о Вольтури, будете отомщены? Где логика, поясните? Да и кто поверит в эти сумасшедшие бредни? Люди ведь так невнимательны и самозабвенны. Взять даже вот Вас - мысли о мести делают из Вас наивную несмышленную девочку. Оставь Вы их, и успех был бы гораздо ближе, чем Вы думаете.
Фразу о налаживании связей Маркус решил не относить к себе. Да и с чего было бы ему так думать? На его месте мог оказаться любой. И наверное, стоит отпустить ее на дальнейшие поиски.
- Не смею Вас задерживать. Рад, что сумел удовлетворить Ваш интерес.- радости, конечно, это не доставляло никакой. Чем он оказался ей полезен?- Многое из того, что происходит или не происходит в этом замке в частности зависит и от меня. Я прошу Вас, бегите, пока не поздно. Мне будет трудно вынести Вашу казнь. - верит ли она ему? - Будьте осторожны  и если передумаете совершать необдуманные глупости, Вы знаете, где меня найти.
Сумеет ли он отпустить ее вот так запросто? Не помчится ли вдогонку? Сперва он обещал себе проверить одну теорию и в дальнейшем действовать по обстоятельствам.

Маркус был уверен, что Амалия останется.
Первое потрясение от ее ухода схлынуло, он был уверен, что разумное в ней победит чувственное и она задумается хоть на мгновение о своей жизни. С другой стороны, он был восхищен ее смелостью, ведь сам Маркус уже столько веков не мог совладать с собой и закончить свое существование разом. Не из страха перед смертью, но из памяти о любимой. Год за год, век за веком он продолжал истязать себя тоской и болью за смерть Дидим, которую ему не удалось уберечь и был уверен, что это только его вина. В отместку самому себе, наказывая себя, он продолжал влачить свое жалкое существование. Но сегодня что-то изменилось в нем и как обычно все новое, его это потрясло до глубины его мертвой души.
Итак, он остался в одиночестве. Самое главное, что он стремился понять сейчас - что он чувствует? Прислушиваясь к себе, он прикрыл глаза. Это пережитки прежней, давной канувшей в лету, жизни были порой так значимы и необходимы. Что же он чувствовал? Первое, что пришло на ум - тяга к Амалии у него не исчезла. Стало быть либо ее дар имеет свойство воздействовать на чувства постоянно и раз его испытав на себе, уже не избавишься, либо диапазон ее поля был больше, чем рассчитывал Маркус. И больше всего на свете ему хотелось сейчас быть рядом с ней. Этого он и опасался,  и получил именно в таком виде. Он изо всех сил старался подавить в себе эти стремления. Неужели от них уже не избавиться никогда? Мгновенно в голове возник вопрос - а хочет ли он избавления? Впервые за долгое время в его внутреннем мире поселились мысли не только о боли, страдании, жертвенности, самом себе и Дидим. Теперь его одолевали мысли о совсем другом и, пора уже себе признаться, этого он, наверное, и ждал. Связь с Дидим не становилась от дальше или менее болезненной. Поначалу он боялся себе признаться, но пришло время отречься от себя самого, переступить стенуу, которую он сам воздвиг ради сохранения рассудка и посмотреть правде в глаза. Казалось, последние слова Амалии звучат в его сердце - он нуждается в ней. И даже если такая связь была искусственной и вымышленной, ее наличие обещало отрешение от многих проблем. Сейчас его не останавливало даже равнодушие Амалии. Если ей будет угодно, он не станет навязывать свое общество. Но он сделает все возможное, чтобы как можно надолго увлечь девушку.  Однако решение как будто уже было принято - я хочу быть с ней столько, сколько она мне позволит.
Считанные секунды ушли на самоанализ, далеко Амалия уйти не могла, да и из замка ее навряд ли кто-то выпустит. Он быстро ее найдет. Странно, что ей было позволено разгуливать запросто и без охраны.
Выйдя за дверь, он услышал ароматы невовремя подоспевшего обеда. Амалия была поблизости. Оставаясь в тени, он вскоре увидел и ее у колонны. Метнувшись черной молнией, он казался рядом с ней, вынуждая подавить в себе облегчение и радость от того, что девушка не ушла совсем.
- Прошу Вас, поберегитесь, неужели Вам надоело жить?- еле слышно зашевелил он губами. Своими проповедями он достанет кого угодно и где угодно.
Что она здесь делает? Прячется?
- Вы голодны? Не хотите поохотиться по-настоящему, на улицах  города? - а как еще было выманить ее за пределы этого проклятого места? Он не мог позволить себе такой роскоши - так скоро потерять ее и ее дар, который дарил забвение боли и умиротворение мыслям.