Гостиница Abrial

Сумерки были такими сочными, вязкими и наполненными ароматами цветов. Они окутывали, ласкали, обостряя чувства и усиливая жажду.  Саднящий огонь в горле разгорался с каждой секундой все сильнее и сильней,  угрожая поглотить, толкнув на быстрое и некрасивое убийство. Но сегодня огонь был ничто. Ничто по сравнению с радостью, которая просто бурлила во всем теле,  обжигала пузырьками кончик языка и пробуждала желание петь. Лишь на шаг. Один единственный шаг стала она ближе к своей цели, но какой это был шаг. Он мог изменить все. Девушка улыбнулась своим мыслям, облизнула кончиком языка губы и отправилась на поиски жертвы.
Париж! Неправда, что увидев тебя можно умереть. Нужно жить, дышать полной грудью, заниматься любовью, и снова и снова отдавать себя во власть волшебного города. Какие глупости.  В Париже как и везде, как в любом городе, было грязно, можно было натолкнутся на нищих, пьяниц и попрошаек, стоило только ступить с роскошных улиц, освещенных огнями магазинов и ресторанов, на узкие, мощенные улочки старого города. Сколько раз она охотилась там,  желая ощутить всю грязь, всю горечь и страх, что царили в этих закоулках. Но не сегодня, не сейчас. Сегодня ей хотелось убивать красиво, хотелось страсти, которая придает крови жертвы пряный аромат и ни с чем не сравнимый вкус.  Она ступила на тротуар и звонко цокая тонкими каблучками двинулась к ближайшему кафе.  Услужливый и шустрый официант тут же подскочил к красивой и на вид богатой клиентке в расчете на чаевые и был награжден ослепительной улыбкой.
-  Бокал шампанского - благосклонно промолвила девушка, ей не терпелось спровадить парня. Вот он. Пело ее горло. А глаза жадно пожирали сидящего за соседним столок, хорошо одетого, худощавого юношу с большими прозрачно-голубыми глазами и непокорной шевелюрой  соломенного цвета.  Он поднял на нее глаза, словно почувствовав  цепкий, оценивающий взгляд, но глаза его были пусты. Опиум. Ну что же, смерть станет для тебя спасением, мой милый, мурлыкали мысли девушки, ты умрешь молодым и красивым. Она кивнула ему и поманила пальцем за свой столик.
Спустя полчаса из под навеса кофе  поднялись и вышли двое: мужчина и женщина.  Он держал ее руку в своей  и смотрел на спутницу так, словно готов был упасть на колени и молится ей, или же прямо здесь и сейчас заняться с ней любовью, жаркой и страстной.  Официант усмехнулся им вслед, довольный приличной выручкой, когда влюбленные скрылись за углом.
Амалия чувствовал, как бьется пульс молодого человека, ощущала как желание  поднимается в нем, делая кровь ароматнее и слаще.  Как только оживленный проспект остался позади юноша прижал ее к стене и принялся целовать шею, лицо, плечи. Движения его были лихорадочны, возбуждение наркотическое смешивалось со страстью  и придавало ему смелости. На мгновение, на один лишь короткий миг женщина позволила себе насладится горячими поцелуями, претворившись, что все это реальность. Но  яд, наполнивший рот и  цепкая рука жажды, царапающая горло вернули ей чувство реальности. Секунда и уже не он, а она прижимает его к стене, а острые зубы уже рвут теплую плоть. Его жизнь потекла в нее потоком, она слушала гулкие удары его испуганного сердца, борющегося за жизнь и наслаждалась. Сегодня был день ее триумфа и ничего не могло его испортить.
Она уходила прочь без сожалений и горечи. Тело пело, наполненное живительной влагой.  Парнишка со сломанной шеей и широко раскрытыми детскими глазами застыл как сломанная кукла.  Но Амалия едва уже помнила о нем, все мысли снова вернулись к мести. Так скоро, так сладко. Пора было написать письмо своей протеже.