Начало игры

Двадцать метров, - осторожно предположил Эмметт, вслушиваясь в тяжелое дыхание черного, как ночь, медведя. Под ногами парня предательски шелестели листья и ветки, из-за чего охота могла оказаться на грани срыва. Тишина. Теперь не было слышно ничего. Бегло осматривая окрестности за деревьями, Эмметт пытался вслушаться в каждый шорох, но все было тщетно. Животное словно учуяло надвигающуюся опасность и в ожидании притихло.
Треск ветки вынудил парня развернуться в совсем другую сторону. Крепко сжимая ружье в руке, Эмметт вглядывался в бесконечные зеленые лесные дали. И снова тишина. Ни звука. Словно сейчас весь лес играл с МакКарти в прятки.
Когда на дворе 1935 год и семья, состоящая из шести человек занимается фермерским хозяйством, трудно не принимать в этом участия. На долю Эмметта выпадала охота на крупных животных: оленей, лосей и медведей. Местные горные леса были богаты практически всеми животными, обитающими в Теннесси. Для парня охота всегда занимала особое место в его жизни - выйти из схватки с диким зверем победителем не могло не радовать его, а каждая очередная победа была словно бальзам на крепкое сердце МакКарти младшего.
Тишина начала волновать парня и находясь в недоумении где искать животное, Эмметт начал нервничать. В такие моменты нельзя говорить ни слова, но в мыслях парень ругал сегодняшний день и неудачное место для охоты, выбранное им впервые.
Совсем неожиданно буквально в пяти метрах от охотника вновь раздалось тяжелое дыхание, смешанное с явно недовольным рыком медведя. Обернувшись пару раз, Эмметт настороженно начал отступать, предвидя в этой неудачной охоте теперь лишь опасность и страх.

Тем не менее, ситуация с неудачной охотой, выводила парня из себя: Эмметт злился на себя, на все недочеты, которые он допустил, держа самодельное ружье в крепких руках - внезапность здесь как никогда подвела, по всей видимости на этот раз ему попался не такой уж и глупый медведь, как бывало раньше. Если сейчас животное решило сыграть с парнем злую шутку, то МакКарти основательно рисковал поменяться с добычей местами.
На его лбу выступили едва заметные капли пота, сердцебиение участилось, а дыхание стало неровным. Взгляд парня осматривал все вокруг, но тщетно. Гризли словно исчез. Если минутой раньше Эмметт мог различать еще едва слышные шорохи веток и тяжелое дыхание медведя, то теперь казалось будто молчит весь лес. Лишь прохладный воздух осени гулял по лесу, словно нашептывая охотнику: "Уходи отсюда!"...
... Крепко зажмурив глаза и встряхнув головой, дабы убедиться в том, что происходящее не сон, Эмметт оступился. Едва не рухнув на землю, парень невероятно быстро поймал равновесие и устоял на ногах. Тишина.
Он понимал, что убегать от, вероятно, смертельной угрозы опасно, да и отступать было не в его стиле. Он появится. Он где-то здесь.
Ему становилось страшно - любой здравомыслящий человек уже давно бы бежал из леса, но вот именно теперь, спустя почти полчаса охотнику и просто бесстрашному парню по-настоящему стало страшно. Находиться в неведении, когда с любой стороны тебя могут атаковать - самое ужасное, что может случиться с человеком. Откуда мне ждать удар? - сейчас его в голове вертелись только эти мысли. - Сзади? Или слева из-за вон того густого куста? С каждым вдохом свежего воздуха, рука Эмметта все крепче сжимала ружье, но сейчас ситуация достигла своего апогея - казалось, ружье вот-вот деформируется в крепких тисках его руки.
Он обернулся и побледнел: в половине метра от него, обнажив черные зубы стоял невероятной массы гризли. Он находился на таком близком расстоянии, что МакКарти чувствовал его дыхание. В черных, словно уголь, глазах медведя он видел отражение своего испуганного лица. Дыхание затаилось. Эмметт понимал, что сопротивляться бесполезно, да и забыл о смешном, в сравнении с гризли, ружье, которое он так крепко сжимал несколько секунд назад. Он был готов к самому худшему. И прекрасно понимал, что часы его жизни сочтены.

Он зажмурил глаза. В мыслях несвязанно проносились бесполезные попытки избежать нападения.
... Так бывает, что в роковой час, перед глазами проносятся самые яркие картинки, извлеченные из твоей жизни - красочные и жизнерадостные. Этому нет объяснения. И это несправедливо. Эмметт вспоминал молитвы, которые никогда не могли его утешить. На его глазах едва заметно выступили слезы и глубоко вздохнув, парень выпустил ружье из своей руки. Скользкое движение ледяного метала вдоль кисти и Эмметт окончательно беззащитен.
Грустное лицо матери перед глазами: Сынок, не уходи. Борись.
Криво улыбнувшись кончиками рта, Эмметт в последний раз взглянул на на медведя. Дальше все словно из замедленного фильма. Он не слышал ничего. И набрав в грудь воздуха взмолился перед лицом, которое видел - самое родное, любимое - лицо матери, на щеках которого появились слезы. Прости меня, мама.
Гризли поднялся на задние лапы и откинув голову назад, по всей видимости издал свирепый рев, которого Эмметт уже не слышал.
Удар. МакКарти очутился на земле в паре метров от озлобленного оскала черного, как ночь, медведя. Изломанные запястья лишили парня последней попытки бежать. Крови не было. И было очень тихо.
Наблюдая приближение медведя, Эмметт вновь зажмурил глаза. Еще удар. Теперь больнее. Намного.
Дикий крик умирающего парня, мучающегося в страшных болях, разразил лес. Этой боли не было описания. Она была ужасной. Проведя рукой вдоль нижней части живота, Эмметт открыл глаза и увидел свои окровавленные кисти. Вся картина зеленого леса, словно размазанная, залилась неестественным красным цветом.
Господь, помоги мне! - стонал парень, наблюдая, как стремительно покидает поляну гризли. Лучше бы он вернулся, чтобы окончательно уничтожить парня.
Казалось, наступает сон. Такой длинный и хороший. Спокойный.
Ничего не волновало. В голове чистота. Мысли лишь о покое. Даже внешность не волновала.
... А зря.
Сейчас его тело было изуродовано огромной рваной раной на животе. Он умирал. Хотелось кричать. И он кричал, казалось, во весь голос. Но это были лишь едва различимые стоны. Стоны отчаяния и страха. Ему не хотелось верить в то, что на двадцатом году жизни его существование прекращается. Сожалел.
Мысленно орал во все горло: Господь помоги мне.
И умирать не хотелось. И мучаться не было сил.
Стремительно погасал окружающий свет, словно ночь наступала невероятно быстро. Вдали - глухие возгласы спасшегося медведя. Впереди - ничего.
Жизнь очень несправедливая штука. Как могло получиться так, что именно сейчас в свои неполные двадцать лет, молодой юноша, не сделавший ничего дурного, умирает в адских муках?
Он чувствовал как к его горлу подступает вязкий ком теплой алой крови. Глаза уже не видели ничего. И парень наивно ждал своей смерти.
Было жалко лишь семью, которая навряд ли скоро оправится от потрясения.