Север Италии укутан первым выпавшим в декабре снегом. Он кажется каким-то волшебством, скрывая тонким слоем землю и осенние листья, выхватывая из скопления и очерчивая белым темные силуэты стволов. Несмотря на легкое, почти летнее открытое платье, нет ни намека на озноб. Тонкие туфли ступают по снегу, оставляя слабые следы.
Если бы не необходимость добираться сюда, попадаясь иногда в поле зрения людей, без малейшего зазрения совести, наплевав бы на пресловутый привитый этикет, облачилась в мужской костюм, куда более практичный. И без сомнения больше подходящий  охоте, чем кружевные платья с пышной юбкой. Но остается довольствоваться тем, что есть и, лишь расстегнув застежку теплого плаща, сбросить его в снег, освободившись от того, что будет мешать движению.
Сложно было представить, на что будет походить эта охота, поэтому все движения непроизвольно стали осторожнее, тише. Даже взгляд стал выжидательным, и сейчас он останавливается на вампире, задерживаясь на его необычного цвета глазах.
Карлайл – сама непосредственность. И дело, наверное, не только в его убеждениях относительно предпочтений в еде, он сам другой. Приятный собеседник, безупречно вежливый, умеющий убеждать, но вместе с тем ненавязчивый, искренний и открытый, располагающий к себе.  Сейчас он воодушевлен, как никогда прежде. Неужели это все реакция на мое любопытство? Мне показалось неоправданным делать какие-либо выводы, не сравнив, не попробовав на своем опыте. Хочется верить, что это не будет большим разочарованием. Для нас обоих.  Не имея не малейшего представления о дальнейших действиях, остается лишь наблюдать и слушать, мягко ступая следом за тем, кто сейчас кажется свободным от всего. Здесь какой-то свой дух, свой проснувшийся азарт, который, возможно, удастся прочувствовать и мне.
В первый момент его слов хочется возразить, что  убийство себе подобных – лишь вынужденная мера, призывающая к соблюдению законов, как и во все времена у любых рас, но в этот момент приходит осознание, что он говорит не о других вампирах, а о людях. Но возразить все еще хочется, хотя стоит для начала дослушать фразу до конца.
- Разница в чем? – еще не забытые правила подсказывают, что стоило бы добавить титул или подобающее обращение, чтобы подчеркнуть всю уважительную вежливость и внимание к словам, но с вампирами это слишком сложно. Титулов в клане нет –это своя, особая каста. А общие обращения лишены смысла из-за своей быстрой изменчивости, ничтожной для вампиров, для которых оно бесконечно, для которых нет привязок к месту. Пройдет какое-то время, и для меня тоже обращение «фройлен» будет звучать странно и не привычнее, чем «синьорита» или «мисс».
- Разве мы не стали принадлежать к другому виду? Животные ведь тоже делятся на хищников и жертв, и нет ничего аморального в том, что волк съедает овечку, хотя мог бы питаться голубями. Мы по своей сути – тоже хищники, у которых есть потребности. Разве не так? – понять принципиальность Карлайла все еще сложно, хотя и искренне хочется посмотреть на все его глазами, понять его взгляд. И после этого сделать свой выбор.