Капли дождя стучат по крыше, они легки и тяжелы одновременно. Вода одной сплошной стеной укутывает город своими объятиями. Такой легкий и свежий запах мокрого асфальта дразнит горло. Кольца табачного дыма, словно пар изо рта, они поднимаются все выше и растворяются в воздухе. Никотин на время сдерживает слезы. В этот день и так много воды. Сиэтл всегда укутан пеленой дождя, и этот день не отличается от других.  Она всегда не любила дождь, считала что холод и сырость не ее. Но именно теперь ей было хорошо в этом мире воды. Она могла часами сидеть и смотреть на эти косые струи, капли, разбивающиеся о мокрый асфальт. Они отгоняли плохие мысли, она так хотела перестать о нем думать, но воспоминания, словно обрывки старого черно-белого фильма, всплывали, затягивали ее в бездну прошлого. А она плыла по течению в этой воронке и не могла выбраться. Миллионы раз она прокручивала в голове их последний день. Вольтерра. Площадь, раскаленный асфальт. И он на площади. Она не успела на долю секунды и его не стало. Он ушел к ней на небо, не зная, что она осталась в этом аду. Его тело блеснуло, а потом его захватил мрак. Она села на корточки и закрыла глаза, по телу прошла дрожь. Ей уже не больно. Теперь осталась  лишь пустота. Чарли звонит ей каждый день, но она уже знает, что не вернется. Незачем его обманывать, он и так много пережил из-за нее. Она слишком многим причинила боль. Они любили ее, а она как ураган крушила все на своем пути. Бела подошла к зеркалу.  Эдвард так любил ее живые красивые глаза, которые теперь были полны боли и печали. Бела отвернулась от зеркала, слишком ненавистно ей было ее отражение. Губы задрожали, и слезы предательски покатились из глаз, она скатилась по стене, глухие рыдания сотрясали грудь. Рукой она наткнулась на книгу в потрепанном кожаном переплете «Ромео и Джульетта». Девушке сразу вспомнились его слова: «без тебя я жить не собирался». Белла прижала книгу к груди. Глаза на миг блеснули надеждой. Мы все равно будем вместе. Она встала и подошла к окну. Дождь все также стучал  по стеклу, девушка открыла дверь, ведущую на балкон, и вышла на улицу. Ветер усилился, он дул единым потоком, завывая и вздрагивая. Бела встала на карниз и, подхваченная бесплотным потоком, сделала шаг вниз. Эдвард, я люблю тебя…
Бела открыла глаза, дни беспамятства сменила острая невыносимая боль. Хотелось кричать.  Девушка попыталась подняться, но руки не слушались, тело было словно из ваты, по которой пропускают электрический ток. Боль усиливается, как огненное пламя, она растекается, жжет. Бела застонала, голова казалась чугунной, веки непроизвольно закрывались. Легкий шелестящий шорох заставил ее вернуться из небытия, девушка распахнула глаза. Перед ней стоял Аро Вольтури, он улыбался и блаженно потирал руки. Постепенно воспоминания стали возвращаться к девушке: Эдвард, Вольтерра, боль утраты. Белла подняла на Великого полные ненависти глаза: «Убийца!».  Его смех был ей ответом. Аро не говорил, он лишь медленно расхаживал по комнате и что-то шептал. Когда он повернулся, девушка уже корчилась от боли. Глава Вольтури подошел к ней и положил ладонь ей на лоб.
- Потерпи один день.
Белла, с трудом поднявшись,  вопросительно на него посмотрела.
- Я подарил тебе бессмертие. Кусочки головоломки соединись в единый пазл, с осознанием его слов на лице девушки отражался ужас: «Что ты со мной сделал?! Зачем мне бессмертие?! Я не хочу!»
Великий зажал ее в стальные объятия и шелестящим шепотом проговорил: «ну, ну, не делай поспешных выводов». От его хищного взгляда ей становилось плохо, она уже не кричала, лишь беззвучно плакала, омывая слезами мантию Аро.
День близился к концу, боль стихла. Огонь, недавно бушевавший в ее теле, сменился легким покалыванием, немели пальцы ног.  Она перестала плакать и вряд ли сможет когда-то еще. Бесцельно уставившись в одну точку, она сидела, по-детски, обхватив колени руками.
Горло сверлила невыносимая боль, вспоминая слова Карлайла, девушка с легкостью определила в новом чувстве – жажду. Она не хотела убивать, не хотела отнимать жизни у тех, кто этого не заслуживает. В дверь постучали, Бела негромко прошептала: «Входите». На пороге стоял Феликс, неуклюже поклонившись, он, прошел вглубь комнаты и, протянув девушке руку, сказал: «Господин желает тебя видеть. Меньше всего на свете Белле хотелось говорить сейчас с Аро. Но, зная Феликса, другого выбора у нее не оставалась, поэтому ловко встав и, проигнорировав приветный жест великана, она проскочила в дверь.  С момента ее последнего посещения замка ничего не изменилось, все те же холодные мрачные коридоры, решетки на окнах и дверях. Темница – мелькнуло в голове у девушки.  Вампир, шествовавший сзади, жестом показал ей, куда нужно поворачивать и вот уже через пару минут они оказались перед массивной дверью, обрамленной кованым железом. Внутри Беллы словно сжалась тугая пружина, воспоминания причиняли боль, лицо Эдварда всплыло в памяти и, не веря тому, что его больше нет, девушка закрыла лицо руками. Послышался скрип двери и Феликс, крепко обняв за плечи, протащил ее в зал.
- Белла, ты, наконец, очнулась! Аро пребывал в прекрасном расположении духа. Он сошел с трона и, дружелюбно распахнув объятия, сошел вниз.
-Феликс, ты можешь быть свободен. Великан, не дожидаясь повторной команды, вылетел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
- Так, так, так, - Аро смотрел на нее с неприкрытым восхищением, словно человек, выигравший в лотерею, - Белла, бессмертие тебе к лицу. Ну же, улыбнись, у тебя впереди вечность. Последнее слово он выделил особой интонацией, с подобающим ему величием. Девушка лишь невесело посмотрела в глаза своему «спасителю». Глаза Аро постепенно гасли, меняя свой цвет с рубиновых на пепельно-черный. Улыбка исчезла с его губ, и выражение лица стало надменным.
- у тебя нет другого выбора. Кому ты нужна?? Он погиб. Каждое его слово ранило ее сердце, оставляя кровавые шрамы. Если бы она могла плакать, то слезы непременно покатились бы из ее глаз. Белу сотрясала мелкая дрожь, ей хотелось заставить его молчать, забыться, умереть, чтобы больше никогда не чувствовать этой боли. Медленно оседая, девушка опустилась на колени и закрыла лицо руками: «хватит». Руки Аро легли на ее плечи, вампир слегка встряхнул ее и, прижав к себе, спросил: «ты, наверное, голодна?»

Белла стояла у зеркала и в задумчивости крутила в руках кулон – знак принадлежности к Вольтури. Сегодня она была хороша, как никогда: темно коричневое платье с черной отделкой, выгодно подчеркивали нежную  бледность ее кожи, линия декольте обнажала ключицы. Распущенные волосы волнистым каскадом рассыпались по спине.  Девушка одела кулон и еще раз взглянула в зеркало. Перед ней была уверенная в себе красавица, жена Аро и глава клана. Но глаза были полны печали, не каждый в замке долго мог выдерживать ее угнетенный взгляд. Дверь чуть слышно отворилась и Белла почувствовала на себе прикосновение рук. Аро подошел сзади и обнял ее за талию: «Ты прекрасна, любовь моя». Девушка вымученно улыбнулась, но вампир, не замечая этого, развернул ее к себе и провел ладонью по ее лицу, убирая выбившиеся волосы. Его взгляд был полон нежности, Белла уже привыкла к его прикосновениям, она не любила его, лишь отвечала благодарностью на его благосклонность. Аро же боготворил ее с самого начала, тогда, в замке, когда они с Эдвардом и Эллис впервые были в Вольтерре, она списала их спасение на дружбу Великих и Карлайла, но ошиблась. Вольтури любил ее с того дня и не упустил возможности привязать ее к себе. Белла не стала сопротивляться дару Челси, она уже тогда знала, что не сможет жить в замке без потустороннего вмешательства. Но тоска по Эдварду до сих пор, словно волна, разбивающаяся о скалы, накатывала на нее каждый раз, и каждый раз это было потрясение.
Прошел ровно год со смерти Эдварда и сегодня в городе был праздник – день Святого Марка. По этому поводу Великие устроили праздничный прием, на котором Белле, к ее великому сожалению, придется присутствовать. Аро подал ей руку, и они прошествовали в зал. Девушка ненавидела эту комнату с энергетикой смерти, ей до сих пор было сложно убивать, а участвовать в общем пиру было еще хуже. Выйдя в зал, девушка надела маску дружелюбия и любезности.  Приглашенные вампиры рассыпались в комплиментах перед женой Великого, Белле же было ровным счетом все равно, что о ней думают. Спрятавшись подальше от посторонних глаз, она просто наблюдала за праздником. Так странно было видеть их улыбающимися, счастливыми. До жизни в Вольтерре она считала их бездушными монстрами, но пробыв с ними год, она стала ловить себя на мысли, что привыкает и даже немного, по-своему, любит Аро. Ведь он никогда не делал ей плохого, с ее приходом в замок, он был очень  внимателен к ней.  Пребывая в своих размышлениях, она вдруг  заметила в толпе до боли знакомую фигуру, удаляющуюся в сад. Спутанные бронзовые волосы, родные глаза, ставшие из медовых алыми. Бела почувствовала, что не бившееся годами сердце бьется рваными ритмами. Девушка побежала в сад, стараясь нагнать его: «Эдвард!».
С разбегу она не успела остановиться и просто влетела в любимые руки.
-Эдвард. Белла обхватила его руками, боясь, что видение исчезнет, так же быстро, как и появилось. Вампир смотрел на нее широко открытыми глазами: «Белла», выдохнул он ей в губы, запечатлевая их поцелуем.
-Ты жива… Он смотрел на нее, как на приведение, а она, не веря своему счастью покрывала его шею поцелуями. 
-Как? Я же видела, что они забрали тебя! Белла почти кричала, сорвавшимся от недавнего счастья голосом.
-Белла, меня не убили, я остался в Вольтерре, Аро не хотел терять мой талант. 
Девушка в полной растерянности смотрела на любимое лицо, стараясь запомнить, впитать в себя каждую черточку его лица.  Вампир обнял ее и ее разум и мысли ухнули в пропасть, в пропасть с именем любовь. Взявшись за руки, они поспешили прочь из места, ставшего преградой их чувствам. Уже возле ворот замка Белла оглянулась. Темный силуэт в окне казался ниже обычного, немного сгорбившимся, словно веками копившаяся грусть, тяжестью навалилась на плечи. Немного помедлив, девушка прошептала: «Аро, прости…»